О совершенствовании механизмов ответственности за экологические правонарушения

Сегодня среди различных экологических, экономических и социальных проблем, которые поднимаются на различных обсуждениях юристами теоретиками и практиками, первоочередным по-прежнему остается вопрос о возмещение экологического вреда, который, вероятно, является наиболее важным в современном праве. И, как отмечает ученый В.И Романов, что ознакомление с гражданскими делами по искам о возмещении вреда, причиненного объектам природы, показало, что истцы - органы охраны природы зачастую в исковых заявлениях обосновывают свои исковые требования ссылками только на нормы отраслевых природоохранных законов, не обращаясь при этом к Гражданскому кодексу РФ (ст.1064 и др. гл. 59).

Аналогичная ситуация повторяется и в решениях судов¹. Проблема кроется не только в приоритете отраслевых природоресурсных законов, и не в неграмотности юристов правоприменителей, сколько в «экспансии» цивилистического законодательства на новые отношения без должной адаптации, как пример, введение общих принципов и положений ответственности за причинение экологического вреда в Гражданском кодексе РФ.

Быть «ответственным», значит восстанавливать негативные последствия ущерба причиненного другим. Существуют много видов юридической ответственности. Тема исследования связана с возмещением вреда потерпевшим (в конкретном случае - природной среде). Такие санкции имеют две цели: либо они препятствуют, то есть являются профилактическими (пример, статья 1064 ГК РФ, по которой законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда), или же имеют карательный и/или восстановительный характер, когда налагаются карательные и/или восстановительные меры, имеющие карательный и/или восстановительный аспект (глава 60 ГК РФ «Обязательства вследствие неосновательного обогащения»).

Эти санкции, рассчитанные без учета существования экологического права, часто недостаточны (не достаточно профилактического и/или слишком мало восстановительного аспекта), так как ущерб окружающей среде – необычный, который недостаточно учитывается и в иных формах ответственности.

Пример, Постановление ФАС Дальневосточного округа от 14.07.2008 N Ф03-А73/08-1/2102 по делу N А73-113/2007-32, по которому факт переработки на судне незаконного сверхнормативного улова биоресурсов не явился основанием для привлечения к ответственности собственника судна по нормам незаконного обогащения с учетом статей 1102 и 1103 ГК РФ. В данном случае судом была применена статья 1068 ГК РФ «Ответственность юридического лица или гражданина за вред, причиненный его работником», то есть нормы Главы 59 ГК РФ «Обязательства вследствие причинения вреда».

Такой подход, провозглашаемый судами, носит исключительно компенсационный принцип. Эта сумма денег для возмещения причиненного вреда, который рассчитывается таким образом, чтобы компенсировать убытки, понесенные кредитором и получить прибыли. которых он был лишен. Эта ответственность имеет компенсаторную роль и компенсации не может принести к обогащению потерпевшей стороне (ст. 1064 ГК РФ и ст. 15 ГК РФ).

Сопоставляя нормы Главы 59 ГК РФ и нормы Федерального закона от 10 января 2002г. N 7-ФЗ «Об охране окружающей среды»², можно считать, что сама окружающая среда может быть потерпевшей: чисто экологический вред влечет чистое экологическое возмещение, то есть, дополнительные возмещение к основаниям имущественного и неимущественного иска заявителя (органа местного самоуправления, пострадавшего хозяйствующего субъекта) (пример, проекты рекультивационных и иных восстановительных работ). Воздействия на окружающую среду могут привести к двум видам вреда: вред, причиненный людям, будь то неимущественный, имущественный или моральный; вред окружающей среде. Например, действие или бездействие, вызывающее загрязнение вод может причинить вред как водным биоресурсам, водопользователям, так и иным компонентам окружающей среды - особо охраняемым природным территориям, образованных в непосредственной близости с данным водным объектом, и как следствие иным гражданам, в том числе их здоровью. В таком случае, формы гражданско-правовой ответственности основываются на концентрации основных положений на охране физических лиц, и как следствие особых подходов в применение и регулировании.

Признание экологического вреда, причиненного окружающей среде, не должно подразумевать предоставления правосубъектного статуса окружающей среды, так как конечная цель ее сохранения является сохранение человека и его среды обитания.

Экологизация гражданской ответственности в данном контексте будет означать, что сумма возмещения ущерба должна не только возместить ущерб, нанесенный истцу, но и конфисковать у правонарушителя всю прибыль от реализации ущерба, причиненного окружающей среде. То есть сверх возмещения ущерба, что истец получил, ответственный должен быть лишен любых доходов, выгод, прибыли, что у него остаются. Иными словами, признание чистого экологического ущерба должно включать возможность навязать ответственному конфискационный характер возмещения ущерба, то есть прибыли, которую он может получить от деградации природы, нанесенной им. Поэтому гражданская ответственность больше отвечает нуждам природоохранного законодательства.

Конфискационный режим возмещения вреда

Правонарушитель природоохранного законодательства иногда может извлечь прибыль от экологической деградации, превышающая общую сумму финансовых санкций, которым он может быть подвергнут. «Прибыль» часто является результатом финансовой выгоды от правонарушения (примеры: продажа лесных насаждений, добытых незаконным путем (прямая выгоды) или порча земли (косвенная выгода).

Если бы это было иначе, умышленные правонарушения в области окружающей среды, были бы гораздо менее распространены: все правонарушители уверены в конце они будут победителями. Поэтому необходимо, разрушить эту перспективу.

Принцип расчета может быть скорректирован в каждом случае (Рис.1).

Рис. 1. Принцип расчета конфискационного режима возмещения вреда

Таким образом, если уголовный и административный процесс и осуждение, у преступника или правонарушителя должны конфисковывать прибыль, которая получена в результате загрязнения или уничтожения природы.

Орган государственной власти, которому может принадлежать право по конфискационным убыткам, должен быть компетентным в данной сфере управления, обладать техническим и организационным потенциалом. Во всех случаях орган будет указан в решении суда по уголовному делу или административному делу. Ничто не помешает, что органу также подать иск, и получить компенсационную сумму возмещения ущерба.

Определяя способ возмещения конфискационных убытков, представляется необходимым отвести ему место в главе 60 ГК РФ «Обязательства вследствие неосновательного обогащения», при этом способствовать гармоничному включению в данный раздел и обеспечению непротиворечивости законодательства будет п. 4 ст. 1103 ГК, предусматривающий применение правил о неосновательном обогащении к требованиям о возмещении вреда. Такая позиция совпадает с позицией ученых - цивилистов, считающих что причины и мотивы неосновательного обогащения и наличие или, напротив, отсутствие в действиях сторон вины юридического значения не имеют, важен объективный результат: обогащение без должного к тому правового основания³.

Поэтому предлагается создать отдельный вид гражданской ответственности за чисто экологический ущерб, дополнив следующую статью 1102 ГК РФ: «Любое лицо, осужденное за причинение ущерба окружающей среде, в дополнение к компенсациям за причиненный ущерб, причитающихся с него для потерпевшего от правонарушения, должно выплатить ущерб конфискационный. Последний должен лишить ответственное лицо, любой прибыли, полученной им в совершении преступления или правонарушения, если такая прибыль останется после реализации всех обязательств, причитающихся с него по данному судебному решению. Этот ущерб должен быть выплачен в полном объеме, назначенному судом органу, который обеспечит проведение действий по охране окружающей среды».

Схожая позиция разделяется ученым В.А. Микрюковым, который отмечает когда речь идет о возврате неосновательного обогащения, в силу внедоговорного характера соответствующего обязательства для потерпевшего в плане выбора надлежащего ответчика не имеет правового значения отсутствие прямой договорной связи между ним и приобретателем⁴. В обоснование своей точки зрения, он ссылается на Постановление от 3 февраля 2009 г. N 9675/08, в котором суд применил положения ГК РФ о неосновательном обогащении к отношениям между организатором торгов (как и комиссионер, не являющийся собственником имущества, поступающего к нему в рамках договора комиссии) и покупателем имущества в ситуации, когда договор между этими субъектами был признан незаключенным⁵.

Такой механизм занял бы свое место между конфискацией и неосновательным обогащением, устранив многочисленные споры между юристами. В частности, появились бы ответы на вопросы: в приговоре должна идти речь о конфискации, а не о неосновательном обогащении; почему в приговоре нет ссылок на гражданское законодательство, и гражданско-правовые вопросы (иски) не рассматривались⁶.

Текстовые сноски на индексы в статье

Романов В.И. Соотношение гражданского и природоресурсного законодательства по искам о возмещении вреда, причиненного природным объектам // Российская юстиция. 2011. N 2. С. 5 - 7.

2 СЗ РФ, 2002, N 2, ст. 133. а именно ст. 78 «Порядок компенсации вреда окружающей среде, причиненного нарушением законодательства в области охраны окружающей среды».

3 Гражданское право: Учебник / В.Ю. Борисов, Е.С. Гетман, О.В. Гутников и др.; под ред. О.Н. Садикова. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2007. Т. 2. 608 с.

4 Микрюков В.А. Проблема квалификации приобретателя и потерпевшего в обязательствах из неосновательного обогащения // Цивилист. 2010. N 3. С. 60 - 63.

5 Микрюков В.А. Проблема квалификации приобретателя и потерпевшего в обязательствах из неосновательного обогащения // Цивилист. 2010. N 3. С. 60 - 63.

6 Лопашенко Н.А. Уголовно-правовая и уголовно-процессуальная конфискация (анализ соотношения на основе судебной практики) // Уголовное право. 2011. N 5. С. 121 - 133.

М.А. Рыбаков,
к.ю.н., преподаватель,
кафедра экологического и природоресурсного права,
Московский государственный юридический
университет им. О.Е. Кутафина