Сайт журнала "Экологический Вестник России"

Инновационная стратегия для нефтегазового комплекса в условиях ВТО: проблемы и пути решения

    На состоявшемся в Москве 26 марта 2013 г. очередном Х съезде Союза нефтегазопромышленников России были рассмотрены основные результаты деятельности этого общественного объединения за 2011 - 2012 гг. и намечены цели и задачи на период 2013 - 2016 гг.  В работе съезда приняли участие представители Правительства РФ, Совета Федерации и Государственной Думы ФС РФ, компаний и предприятий отечественного нефтегазового сектора, эксперты. На форуме нефтегазопромышленников с отчетным докладом об эффективных путях инновационного развития отрасли в условиях ВТО выступил президент Союза Генадий Иосифович ШМАЛЬ. Предлагаем читателям ознакомиться с содержанием доклада, подготовленного для публикации.
    Об итогах:

    В целом нефтегазовый комплекс вышел из кризиса с наименьшими потерями.
    Среди плюсов прошедшего года – ввод Бованенковского газового месторождения, газопровода Бованенково-Ухта, где был обеспечен высокий уровень технологических решений, второй нитки "Северного потока", завершение второй очереди ВСТО, продолжение работ в Восточной Сибири – Ванкор, Талокан, В.Чонское, нефтепровод Заполярное-Пурпе, высокие и устойчивые цены на нефть.
    Среди минусов – сокращение добычи и экспорта газа, при котором целесообразно было бы сделать упор на развитие внутреннего рынка, где достаточно большой фронт работ. Не добились мы 95% использования попутного нефтяного газа, отстает техническое регулирование, не произошло существенных изменений в нефтепереработке, за исключением ЛУКОЙЛа, перешедшего с июля 2012 года на выпуск топлива по стандарту Евро-5, остается и проблема с наличием рентабельных запасов.
    С высокой долей определенности сегодня можно говорить, что наступивший год не обещает нашему государству, а нефтегазовому комплексу, как кореннику отечественной экономики, легкой жизни. После кризиса 2008-2009 годов и вступления России в ВТО зависимость страны от мировой экономической конъюнктуры еще больше возросла. И, тем не менее, сегодня перед нашей страной, нашим обществом поставлены прямо-таки, скажем, амбициозные задачи - рост экономики увеличить до 5% в год.
   На фоне текущих проблем Минэкономразвития России разработало Стратегию инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года, которую в декабре 2011 года утвердило Правительство РФ с поставленными задачами:
    • доля предприятий промышленного производства, осуществляющих технологические инновации, возрастет до 40–50% в 2020 году (в 2009 году это равнялось 9,4%);
    • удельный вес инновационной продукции в общем объеме промышленной продукции увеличится до 25-35% в 2020 году (в 2009 году – 4,6%);
    • внутренние затраты на исследования и новые разработки должны повыситься до 2,5–3% ВВП, из них, больше половины, за счет частного сектора.
    В целом, российские предприятия по используемым технологиям должны будут выйти на средний уровень развитых стран.
    Следует заметить, что названная стратегия мало чем отличается от большинства аналогичных документов, декларирующих амбициозные цели, не подкрепленные ни реалистичной оценкой обстановки, ни ясными целями, ни инструментами их достижения. В связи с этим вспоминается сказанное Алексеем Кудриным в бытность его министром финансов на одном из экономических форумов: «Сейчас у нас действуют 193 стратегических документа и концепции, принятых правительством или президентом. Еще 83 находятся в разработке по поручениям и решениям, которые приняты правительством или президентом, 30 готовятся к разработке. Их цели, задачи и ресурсы не сбалансированы».
   Основные недостатки Стратегии традиционны:
    • большое число направлений и задач инновационной политики, которое не сопровождается конкретными конструктивными и реалистичными мерами реализации;
    • малая значимость таких мер, как налоговое регулирование;
    • полное отсутствие мониторинга и оценки результатов принятых решений, законов для коррекции стратегии и тактики.
    Как сказал Президент нашей страны: «плыть по течению, пассивно ждать, как будет складываться ситуация в мировой экономике, мы не должны. Нужно действовать активно и искать новые подходы. … Если мы хотим быть конкурентоспособными и успешно решать социальные проблемы и задачи, экономика России должна развиваться более быстрыми темпами, чем мировая экономика». Сказанное означает, что, несмотря на то, что отношение власти к нефтегазовому комплексу, главному наполнителю госбюджета, сегодня оставляет желать лучшего, нефтегазовый комплекс может быть инновационным локомотивом страны.
    В последние годы резко изменились условия освоения нефтегазовых ресурсов в России и в мире. Имеет место снижение конкурентоспособности российских компаний нефтегазового сектора:
    • ухудшение ресурсной базы: менее крупные открываемые месторождения, более сложные горно-геологические условия (неструктурные ловушки, низкая пористость, проницаемость), много тяжелых, вязких нефтей.
    • более низкая эффективность (капитализация, производительность, объем чистой прибыли и т.д.).
    • недостаточное внимание к снижению издержек, хотя в погоне за освобождением от непрофильных активов, на мой взгляд, допущен перебор, как к примеру, с бурением, геологоразведкой, которые были всегда делом нефтяных компаний. А переход на аутсорсинг в этой сфере, как показывает практика, в большинстве своем, только увеличивает издержки.
   Стратегические проблемы нефтегазовой отрасли:
    ● истощение старых запасов;
    ● необходимость формирования новых нефтегазодобывающих провинций;
    ● изучение мировой практики освоения трудноизвлекаемых запасов: сланцевый газ и сланцевая нефть США, нефтяные пески Канады, подводные добычные комплексы в Норвегии и др. Пока мы слабо изучаем и внедряем международный передовой научно-технический и организационно-экономический опыт, как, к примеру, система налогообложения малого нефтегазового бизнеса в США.
    ● открытие все большего числа месторождений комплексных, нефтегазовых, с большим содержанием полезных компонентов, которые требуют создания мощных нефтегазохимических кластеров, особенно при освоении месторождений Восточной Сибири;
    ● удорожание технологий и оборудования;
    ● очень маленький объем отечественного трубопроводного транспорта нефтепродуктов, всего 20 тыс. км, это около 30 млн. тонн в год! В то время, как в США - 240 тыс. км продуктопроводов.
    Одна из функций органов государственного управления, в частности, министерств и ведомств заключается в необходимости и целесообразности координации деятельности производственного (нефтяного, газового, машиностроительного) и инвестиционного комплексов. При этом речь не идет о том, чтобы кому-то ноги переставлять, это не нужно, да и невозможно. Однако, есть немало вопросов, требующих объективного, беспристрастного, а то и государственного подхода. Это относится к опережающему освоению новых нефтегазовых провинций, созданию региональной социальной и производственной инфраструктуры, разработке нормативно-технической документации, определению правил поведения и взаимоотношений.
    Следует также постоянно отслеживать ситуацию, прогнозировать развитие событий, в т.ч. тенденцию изменения потребления энергоресурсов. Ситуация со сланцевым газом показала, что Россия оказалась не готова к такому развитию событий.
    Говорим достаточно часто о модернизации, не дав себе труда четко обозначить, что это такое, хотя это достаточно многоярусное понятие:
    • технологическая модернизация;
    • хозяйственная;
    • налоговая политика;
    • структурная;
    • кадровая.
    Необходимо всерьез озаботиться стратегическим планированием, в т.ч., каким будет в далекой (2050 год) перспективе соотношение разных видов энергоносителей – уголь, нефть, газ, атомная энергетика.
    Примеры успешного внедрения инноваций в нефтегазовой сфере за последнее время я привожу часто – из очень успешной практики Норвегии, Катара, Канады, США и ряда других стран.
    Маленький Катар вообще является лидером в мире по производству сжиженного природного газа (СПГ). Мы в рамках проекта Сахалин-2 построили первый завод по СПГ, а Катар каждый год строит по заводу, мощность по производству СПГ здесь – 100 млн. т. СПГ в год. В течении 4-5 лет Катар планирует удвоить мощности по производству СПГ. Наши специалисты, которые были на нефтяном конгрессе в Катаре, рассказывают о суперсовременном заводе по технологии GTL – газ в жидкость, т.е. получении моторных топлив из газа. Другой пример - норвежские нефтяники и газовики накопили великолепный опыт освоения месторождений нефти и газа в Северном море и в арктических условиях. Можно также сказать о сланцевом газе в США, добыча которого позволила резко снизить себестоимость и цену на природный газ в США.
    Действительно, спорить с кем бы то ни было об огромной роли минерально-сырьевого комплекса и его задачах в модернизации страны - бессмысленное занятие. Даже самые яростные реформаторы нашей экономики либерального толка это понимают. Правда, видимо, в силу отсутствия практического опыта, не все понимают, что минерально-сырьевая база должна быть не только как финансовый донор бюджета, но и как объект модернизации. Она должна пользоваться повышенным вниманием в вопросах стратегического развития. Это и есть главная мысль!
    Следует учитывать, что в обозримой перспективе топливно-энергетический комплекс останется одним из «ключевых инструментов национальной экономической политики», экспорт нефти и газа так и останется важнейшей статьей валютных поступлений и наполнения бюджета. Миф о «нефтяной игле» не должен пугать наше общество. Приведу одно только сравнение: нефть и газ в нашем внутреннем валовом продукте составляет 21%, а в Норвегии 36%. Но никто в Норвегии не кричит о «нефтяной игле», как о вредной экономической ипостаси. Вспоминаются справедливые слова президента Татарстана Р. Миниханова: «Сколько бы ни называли Россию сырьевой страной, это – не зло, это наше конкурентное преимущество».
    Да и как быть иначе? Что сегодня мы можем предложить мировому рынку кроме наших ресурсов? Ответ очевиден.
    О моделях развития российской экономики
    Споров по этому вопросу много: громко звучит критика, что сегодняшняя экономическая система налажена таким образом, что приоритет остается за добывающими отраслями. Критика правомерная; правы те, кто говорит о необходимости переналадки самой экономической системы, т.к. в экономике все отрасли имеют важное народно-хозяйственное значение. Нужно согласиться с критикой товарной структуры - слишком малая доля продуктов высокой степени обработки в экспортном ассортименте. Но сегодня, в условиях острого кризиса и финансовых ограничений, при выборе приоритетов надо исходить исключительно из реальных возможностей конкуренции наших товаров на внешних рынках.
    Учеными РАН предложен эффективный путь развития инновационной экономики, на первом этапе которого отдается предпочтение ресурсно-инновационному развитию, базирующемуся на использовании мощного ресурсного и интеллектуального потенциалов страны. И научно обосновывается необходимость развития нефте- и газохимической промышленности. Новые технологии позволят значительно увеличить средства, получаемые с каждой тонны нефти и тысячи кубометров газа, и эти финансовые ресурсы можно затем реинвестировать для развития высоких технологий в различных отраслях – в то же энергетическое и общее машиностроение, и электронику, авиацию…
    На первом этапе, при структурировании промышленной политики, экспортные отрасли в нефтегазовом секторе экономики необходимо выделить особо. Нефтедобыча и нефтепереработка, газовая и химическая промышленность должны стать «кислородной подушкой» для реального сектора экономики, пропорционально получить, в первую очередь, активные стимулирующие условия для роста экспорта, доступные кредиты, снижение налоговой нагрузки, транспортных тарифов, таможенных сборов.
    Думается, что по любым критериям лучшего «локомотива» для российской экономики, чем нефтегазовый комплекс, сегодня нет, при небольшой оговорке - конечно же, при эффективном государственном регулировании и контроле. Кстати, анализ показывает, что сегодня в самых крупных и конкурентоспособных странах государство принимает самое непосредственное участие в бизнесе, создает эффективные рыночные условия для его развития, не забывая о реализации насущных социально-экономических задач.
    Необходимость единой государственной инновационной системы
    Сегодняшняя жизнь сама ставит перед нашим профессиональным сообществом задачи, направленные на полное содействие наиболее прогрессивным системам производства, инновационным процессам.
    Всегда привожу пример, так называемой, Баженовской свиты, имеющий распространение практически на всей территории Западной Сибири. Ее геологические запасы оцениваются в 100-170 млрд. т нефти, что значительно больше всех балансовых геологических запасов нефти в РФ. Однако, нефтеотдача при использовании традиционных методов добычи составляет 3-5%, а порой и меньше. А вот специалисты РИТЭКа применяют новейшие технологии термогазового воздействия на Средне-Назымском месторождении и получают изумительные результаты: дебит скважин колеблется в районе 13 т в сутки, при среднем в отрасли 5 -7 т.
    Коллега, директор Института проблем нефти и газа РАН, академик Анатолий Николаевич Дмитриевский уже оперирует такими понятиями как «интеллектуальные скважины», «интеллектуальные месторождения»… Вот, где будущее!
    В нашей отрасли имеется огромная масса примеров инновационного подхода, успешных научно-исследовательских работ: РИТЭК, Роснефть, ЛУКОЙЛ, Татнефть, ТНК-ВР, Сургутнефтегаз и ряд других.
    Скажу, что подобные работы требуют государственной поддержки. Говорю это потому, что провозглашенный курс на модернизацию может остаться чистым лозунгом, если под этот курс не подвести конкретный план деятельности каждого хозяйствующего субъекта, органов власти, общественных организаций.
    Возникает новый вопрос. Кто будет генерировать инновации, предлагать новые технологии, составляющие основу модернизации, в отраслях нефтяной и газовой промышленности? Остро встает проблема необходимости выработки единой государственной инновационной системы. Пока следует честно признать - стройной системы управления инновационным процессом ни в отдельных компаниях, ни в целом в отрасли нет. Нет и в стране. Нет даже критериев, какую компанию можно назвать инновационной. Очевидно, было бы целесообразным разработать определенный стандарт или положение, в крайнем случае, методическое пособие.
    Глубоко убежден, что будущее нефтяной и газовой промышленности не зависит от нынешних цифр добычи. Оно зависит от того, какие новые прорывные технологии будут использоваться нефтяными компаниями, какое новое оборудование мы сможем применить, какие новые методы разработки сложных и трудных месторождений будут использованы.
    Подводя итог затронутой теме, нельзя не сказать о роли и значении научной мысли. При ориентации на модернизацию без науки – фундаментальной, отраслевой, вузовской, смежной – двигаться вперед бессмысленно. Можно привести в пример творческое сотрудничество «Транснефти» и НПО «Энергомаш», Роснефти и РАН, РИТЭКа и Центра им. Келдыша.
    Но наряду с этими примерами необходимо признать, что у нас на науку тратится 0,86% ВВП, значительно меньше, чем в передовых странах. Для сравнения можно сказать, что затраты на НИОКР всех нефтяных российских компаний вместе с Газпромом составляют около 250 млн. долл. в год, а только одна компания Шелл, в кризисном 2009 г., потратила на эти мероприятия более 1 млрд. долл.
    Знание ресурсного потенциала страны определяет геология
    Прошедший 20-летний период в целом характеризуется отрицательными цифрами и фактами в области развития ресурсной базы нефтегазового комплекса: доля России в мировых запасах газа снизилась с 34 до 25 %, а доля в запасах нефти уменьшилась еще больше на фоне положительных трендов в развитии минерально-сырьевой базы мира. Ключевое место в системе государственного управления занимает получение и использование знаний, данных о ресурсном потенциале страны, что важно как для компаний, так и для страны в целом. Естественно, что такие данные меняются каждый год, т.к. меняется стоимостная оценка разработки месторождений. К сожалению, при этом нет знаний достоверности цены внутреннего рынка, хотя мировые котировки нам представляются каждый день.
    Нестабильность системы управления нефтегазовыми ресурсами на государственном уровне происходит по причине частого изменения полномочий и функций органов исполнительной власти. Так, к фактическому развалу отечественной геологии привел нынешний статус ГКЗ и УКР, который необходимо срочно изменить. Вспомним, даже в самые тяжелые годы для нашей страны, как гражданская война 1918 г., правительством перед геологами ставилась задача по созданию минерально-сырьевой базы для обеспечения развития народного хозяйства.
    К тому же и вступление в ВТО, которого так долго ждали и обсуждали, потребует, во-первых, реальной оценки нефтегазовых запасов, во-вторых, изменения методики подсчета запасов, перехода на международную. Несколько лет у нас занимались этим вопросом, но затем приостановили работу. Новая методика может привести к переоценке запасов как в стране в целом, так и по нефтегазовым компаниям, что, в свою очередь, повлияет на их капитализацию и позицию на мировых рынках.
    О реализации потенциала российского Шельфа
    По оценкам специалистов потенциал российского Шельфа достаточно велик - около 100 млрд. т нефтяного эквивалента. Однако разведанные запасы пока невелики:
   • нефть – примерно 1,2 млрд. т
   • газ – 11 трлн. м3.
    Возможная добыча к 2030 г.:
   • нефть – порядка 60-65 млн. т
   • газ – 230-250 млрд. м3.
    В настоящее время существует ряд факторов, препятствующий масштабному освоению недр континентального шельфа, в т.ч.:
   • низкая геологическая изученность Континентального шельфа Российской Федерации (в пределах 9-12%) и связанные с этим высокие риски вложения инвестиций;
   • неблагоприятные с точки зрения природно-климатических и экономических условий местоположение большинства перспективных районов, что значительно повышает затраты на их изучение и освоение;
    • отсутствие инфраструктуры, необходимой для добычи и транспортировки ресурсов;
   • отсутствие достаточных и постоянных налоговых стимулов для потенциальных инвесторов в условиях существующего фискального режима, характеризующегося высокой долей изъятия со стороны государства и непредсказуемостью налоговой политики;
    • необходимость применения сложнейших технических решений;
   • крайне сложная система государственного управления и предоставления права пользования участками недр континентального шельфа. Совершенно нелогичным и неоправданным является запрет частным компаниям заниматься освоением Шельфа;
   • отсутствие нормативно-технической базы. Применение зарубежных стандартов к нашим условиям может привести к серьезным осложнениям;
   • промышленная безопасность.
    Влияние системы налогообложения на развитие отрасли
    Для освоения нефтегазовых ресурсов континентального шельфа нужна специальная программа и комплекс мер по ее реализации, где особое место должно отводиться системе налогообложения, ее влиянию на развитие отрасли.
    Сегодня увеличение налоговой нагрузки на нефтегазовый сектор, включающее повышение ставки на добычу полезных ископаемых, рост экспортных пошлин привели к тому, что вся налоговая конструкция при высоких мировых ценах стала для многих компаний несправедливой. Особенно это касается малых и средних нефтяных компаний.
    Что получается? Доля изъятия из выручки нефтяных компаний 65-70%. Налоги к выручке по ведущим зарубежным нефтяным компаниям составляют от 20 до 32%. Естественно, такая налоговая политика напрямую влияет на объем инвестиций. При высоком инвестиционном потенциале нефтегазового комплекса внутренние инвестиции явно сдерживаются, а приток иностранных инвестиций явно невелик. В ведущих компаниях мира, таких как Шелл, Эксон, ВР, Шеврон, вложения в разведку и добычу углеводородов составляет ежегодно 21-28 млрд. долл. У нас же все вложения в добычу и разведку нефти в РФ за год около 20-30 млрд. долл. В США только в 2010 г. инвестиции в разведку и добычу нефти и газа составили 196 млрд. долл.
    Должны, наконец, быть разработаны методы налоговой защиты новых инвестиций, налоговые методы стимулирования научно-технического прогресса, шире применяться налоговые каникулы и налоговые кредиты. Отмена инвестиционной льготы, как и отмена налога на воспроизводство минерально-сырьевой базы, нужно считать серьезными ошибками в проведении налоговой реформы. Подобные факты говорят об утрате перспективы, стратегического мышления. И вряд ли здесь может служить оправданием сложность текущих, сегодняшних задач.
    Объективности ради, следует сказать, что государство по просьбе нефтяных компаний проводило некоторые изменения и корректировки налогового законодательства. Они касались некоторых месторождений Восточной Сибири, Каспия, месторождений с высокой степенью выработанности. Однако такие точечные решения не могут заменить отсутствие четкой системы.
    Вот в каких направлениях нефтегазового сектора необходимы преференции, налоговые каникулы:
   • добыча низконапроного газа;
   • внедрение технологии GTL (газ в жидкость);
   • разработка ачимовских отложений до 600 г конденсата на 1 м3;
   • низкопроницаемые газовые залежи;
   • высоковязкие нефти (Комсомольское месторождение, Русское);
   • создание крупнотоннажного производства СПГ.
   Развитие нефтегазового комплекса в условиях ВТО
    Как известно, с 1 сентября 2012 года мы являемся полноправными членами ВТО. Помимо формальной осведомленности о структурной особенности этой организации, наверное, мало найдется специалистов в нашей стране, которые уверенно могут ответить на вопросы: что это такое, если взгляд бросить не с фасада? Чем это будет грозить нашим отраслям при жесточайшей мировой конкуренции? Что получит государство в результате в долгосрочной перспективе? Вопросов много.
    Никаких серьёзных расчётов последствий вступления России в ВТО Минэкономразвития не делало. Доводы «за» одинаково однообразны: участие в ВТО открывает огромные возможности по дальнейшей интеграции России в мировое экономическое сообщество, обеспечению благоприятных условий для инвесторов, улучшению делового климата… и так далее. Главный тезис - вступление России в ВТО имеет большую «цивилизующую» роль, ради которой можно пойти на «некоторые жертвы»…
    Вот, к примеру, какая программа в Минэкономразвития России появилась почти за неделю, подчеркиваю, всего за неделю до официального вступления России в ВТО. Если кратко, вот ее пункты:
   • разработать и внести на рассмотрение Правительства РФ программу адаптации… к работе в условиях ВТО;
   • законодательно закрепить полномочия по организации участия… в ВТО;
   • составить перечень Федеральных Органов исполнительной власти, участвующих в выработке российской позиции..;
   • определить порядок взаимодействия Минэкономразвития с другими федеральными органами… участвующими в процессе выработки российской позиции в вопросах, связанных с участием в ВТО;
    И так далее. Программа большая. Почему эти предложения появились не два года или год назад, а только после того, как начали действовать регламенты ВТО в отношении России? Из сказанного можно сделать единственный вывод - готовиться к членству в организации «крутых» конкурентов нам следовало бы загодя…
    Из жизни техрегламентов и госстандартов. При ответе на вопрос, можно ли заниматься промышленным производством, если отменить все правила технического характера и не ввести новые, ответ вроде бы ясен, но реалии говорят об обратном. Дело в том, что разработка техрегламентов, как показала действительность, не позволяют в установленные сроки выпустить необходимое количество этих так необходимых документов. За минувший период было принято лишь несколько технических регламентов, а общее количество вовремя не созданных документов сегодня составляет четырехзначную цифру наименований.
    Еще серьезнее проблемы со стандартами. Их фонд стремительно стареет. Общий объем стандартов у нас примерно 24 600, что означает по намеченным разработчиками плану ежегодное их обновление должно было составлять минимум 4 000. В реальности же максимальное число пересмотренных и вновь принятых стандартов составляет около 900 единиц в год. В этих условиях резко снижается эффективность государственного регулирования безопасности в промышленности, строительстве, энергетике, на транспорте, что на фоне нарастающего износа основных производственных фондов повышает вероятность возникновения аварий и техногенных катастроф. В это же время Закон "О техническом регулировании" (ФЗ 184) отменил обязательность стандартов, что совершенно неправильно. К примеру, во Франции - 300 обязательных стандартов, в США – 10 тыс., а у нас ни одного.
    Проблемы развития российского нефтесервиса. С членством России в ВТО ситуация приобретает ещё более острый характер для российских нефтесервисных компаний и связанных с ними машиностроительных и других предприятий. Отмена традиционных барьеров позволит иностранным компаниям более активно входить в российский рынок. Что в итоге? Уменьшению заказов отечественным предприятиям, банкротство, усложнение социальной обстановки в тех регионах, где значительная часть рабочих мест связана с выполнением заказов для нефте- и газодобычи.
    В середине минувшего года на Круглом столе, организованном Союзом нефтегазопромышленников России совместно с Комитетом Торгово-промышленной палаты РФ по энергетической стратегии и развитию ТЭК серьезно обсуждались проблемы развития российского нефтесервиса после вступления страны во ВТО. Все участники пришли к одному мнению, что главной проблемой отечественного нефтесервиса и производителей нефтегазового оборудования (да, в принципе, и других наших бед) является отсутствие связи с правительством, которое принимает решении без учета мнения профессиональных экспертов, производителей и не информирует своих налогоплательщиков о планах изменения законодательства, в том числе связанных с присоединением к ВТО.
    Требования, предложения по этим вопросам включены в Резолюцию нашего съезда и в письма Президенту и Правительству Российской Федерации.
    Профессиональное сообщество нефтяников, газовиков, машиностроителей предлагает Минэнерго РФ, Минпромторгу РФ, Минэкономразвития РФ разработать предложения в законодательство и другие меры, направленные на создание условий для развития отечественного, прежде всего, наукоемкого нефтесервиса. Увеличить государственное финансирование фундаментальных и прикладных работ, связанных с изучением особенностей извлечения тяжелых и сложных по составу и условиям залегания углеводородов, а также создания новых отечественных технологий и видов оборудования.
    Установка, исходящая от руководителей государства, «не кошмарить бизнес» вовсе не должна означать полный отказ от контроля, который является неотъемлемо важной и ответственной частью любого этапа создания или эксплуатации сложной технической системы. Появилась тенденция к сокращению области обязательной сертификации и замены так называемым декларированием, т.е. достаточно мнения производителя о безопасности и качестве своего товара. К сожалению, нам не удалось, несмотря на обращение к премьер-министру, его замам, отстоять необходимость сертификации нефтегазового оборудования в техническом регламенте Таможенного союза «О безопасности машин и оборудования». Декларирование соответствия требует высокой культуры ответственности, что далеко не всегда имеет место. Даже итальянские задвижки на ВСТО оказались с браком, а около 70% промарматуры, 60% буровых долот – контрафактного происхождения.
    Малый бизнес в нефтегазовой отрасли. Некоторое время назад состоялось выездное заседание Совета Союза нефтегазопромышленников России и Совета горнопромышленников России в Казани. Темой мероприятия стала роль малого нефтяного бизнеса в увеличении ресурсной базы добычи нефти. Опыт Татарстана показывает, что малые компании играют существенную роль в добыче нефти в республике. На их долю приходится 20% республиканской добычи нефти, в то время, когда, в целом, по стране на долю малых компаний приходится лишь около 2%.
    Проанализированный материал мы направили в Администрацию Президента, в Правительство, в Совет Федерации. Российской Федерации. С комментарием, что при соответствующей поддержке со стороны республиканских властей, наличия благоприятного местного законодательства малые компании органично встраиваются в существующую инфраструктуру «Татнефти», находят взаимопонимание и работают достаточно эффективно. А это дополнительная добыча, дополнительные рабочие места, снижение социальной напряженности в моногородах, которых в стране достаточно много и которые связаны в большинстве своем с добывающими отраслями. Главная мысль наших предложений – необходимо принятие специального закона о малом бизнесе в нефтегазовой отрасли. Закона пока нет, к сожалению, не все так быстро у нас делается, но прикидки к этому уже ведутся.
Заключение
    Российский топливно-энергетический комплекс является важнейшей составляющей экономики и инфраструктуры страны. Поэтому стратегия развития ТЭК – суть, основа всех идей, проектов, начинаний в части модернизации, совершенствования экономики, промышленности страны.
    Государственное регулирование должно быть базовой составляющей формирования мер, которые обеспечили бы нормальное функционирование ТЭК и его эффективное развитие в интересах государства, его населения и частного капитала. Присутствие государства должно быть гораздо более качественным и более эффективным, чем в настоящее время, что соответствует мировому опыту. При этом, говоря об усилении госрегулирования, Союз категорически против мелочной регламентации госорганами производственной деятельности, зарегулированности тех сфер производственного процесса, которые в этом вовсе не нуждаются.
    Для решения таких задач необходимо обеспечить государственным мониторингом выполнение инвестиционных программ, оперативным анализом и оценкой результатов принятых решений, законов, что необходимо для коррекции стратегии и тактики, противодействия бюрократическим препонам при согласовании строительства, разведочного и эксплуатационного бурения, при получении кредитов.
    Совершенствование законодательной и нормативно-правовой базы необходимо перевести в русло создания эффективной государственной системы управления, способной осуществить кардинальные изменения в нефтегазовой сфере.
    Во властных структурах Российской Федерации зреет понимание того, что со специалистами профессионального сообщества обязательно надо советоваться, перед тем как принять то или иное решение, понимание целесообразности рыночного хозяйствования при государственном регулировании, обеспечивающем и формирование, и функционирование цивилизованного рынка, и гарантирование государственных интересов, связанных с независимостью, безопасностью страны и благополучием общества.